Из воспоминаний Юхимука Николая

Наша часть размещалась в кишлаке Руха, который располагался на небольшом плато на высоте около 2000 м над уровнем моря, окруженном горами, в Панджшерском ущелье. Требовалось постоянное военное присутствие советских войск в этом ущелье, так как оно служило транспортной артерией для «душманов», по которой они из Пакистана вьючными караванами получали помощь вооружением, боеприпасами, амуницией, людскими резервами, медикаментами и многим другим. А в Пакистан поставляли лазурит, который местные моджахеды собирали в Лазуритном или Алмазном ущелье, таким образом зарабатывая неплохие деньги.

Для того чтобы обезопасить себя от обстрела противника, большинство подразделений полка были рассредоточены сторожевыми заставами и выносными постами в радиусе нескольких километров от штаба. Казармы для личного состава и другие объекты полка представляли собой низкие укрепленные постройки наподобие землянок и блиндажей. Огневые контакты с противником на сторожевых постах происходили ежедневно, часто случались обстрелы территории реактивными и миномётными снарядами, было много заминированных участков. Вот в таких условиях я служил. Около полугода мне пришлось жить в БМП. Мы охраняли советские колонны, проходящие по ущелью Панджшер. Пока идет колонна, экипаж БМП не может покинуть машину, приходилось по 2-3 дня сидеть безвылазно. Кадров не хватало, роты были неукомплектованные – и офицерами, и срочниками. Многие из нас переслуживали свой срок, так как присылали необстрелянных пацанов, их нужно было многому научить.

Климат там был ужасный. Погода менялась по пять раз на дню: снег, дождь, солнце и так по кругу. Для питья использовали воду из горной реки: кипятили, бросали таблетку для обеззараживания и в таком виде пили. Много инфекционных заболеваний было: гепатит, тиф. Питались сухпайками – горно-летними и горно-зимними. Кроме еды – чай, тушенка или сосиски, овощи, сухари, всё в жестяных банках – в укладку входили витаминки, спички, сухой спирт для кипячения и подогрева.

Самый трагический день для меня 8 марта 1987 года, когда погибли 9 наших ребят. Выводили колонну. Дорога размыта, лужи, глина, липнущая к сапогам, духи поставили мины, вот на них и подорвались ребята. Самая тяжелая работа была у саперов, 80 % погибали или оставались с увечьями.

В горах передвигаться было опасно из-за минирования. Даже выход по нужде мог обернуться трагедией.

Местное население относилось к нам по-разному: кто-то доброжелательно, а кто-то и не очень.

Дорога в ущелье была опасная, с одного края – горная бурлящая река, с другого – пропасть. Даже в повседневной жизни были случаи гибели наших ребят. Помню случай, из нашей 4-й роты шла БМП и заглохла на уклоне, покатилась вниз. Водитель растерялся, и машина задом рухнула в воду, парень погиб. В другой раз получили новую БМП, ехали по заданию, заклинило руль, машина рухнула в пропасть, перевернувшись несколько раз в воздухе, во время чего выпал в реку прапорщик, а сверху на него упала БМП. Но обошлось без смертельного исхода, он выплыл, а водитель отделался сотрясением мозга.

В Афганистане я на одном месте не сидел – год в Рухе, затем Гульбахар, где охраняли советских военных советников всю зиму, потом одну колонну вывели и сразу пошли на Саланг сопровождать колонну «наливников» («наливниками» на военном сленге в 1979-1989 годах в период ведения боевых действий Ограниченным контингентом советских войск в Афганистане называли водителей спецавтомобилей – топливозаправщиков, обеспечивающих заправку боевых машин, танков, вертолетов и самолетов, а также доставляющих топливо для дизельных генераторов и бытовых нужд войск армейскими колоннами). После этого ушел в «зеленку» – Чарикарскую долину. Ездил в Кабул, отвозил в морг парня, умершего от сердечной недостаточности, который просидел трое суток бессменно на связи, вот и не выдержало сердце нагрузки. Встретил там своего земляка Игоря Шолоника, с которым находились вместе в учебке в Ашхабаде.

Когда стояли в «зеленке», к нам привезли для испытания 240-мм самоходный миномет «Тюльпан». Из радиоперехвата наши узнали, что моджахеды говорили: «Самолеты не летают, а бомбы падают», а бомба 130 кг весом. «Духи» открыли охоту на это оружие, так как были поражены его боевыми характеристиками. И вот отправили этот «Тюльпан» на армейскую операцию куда-то за Кабул, и я поехал сопровождать. В колонне шло еще несколько машин с боеприпасами, а я замыкающий. И тут прямо на дороге «духи» начинают нас из миномета долбить. Буквально 15 м решили всё, а то я тут не сидел бы. Впереди ехал груженый минами «Урал», и перед ним падает снаряд. Если бы чуть-чуть ближе, от детонации разнесло бы всю колонну.

Года два после дембеля мне снились кошмары, и вспоминать Афганистан долго не хотелось. А теперь, если бы выдалась возможность съездить туда, то хотел бы посмотреть, что за эти годы изменилось.